В вашей книге "Лицом к лицу" на стр. 85 сказано: "Россия - свободная страна, и свобода эта, хорошо это или плохо, отражается в жизни Церкви. Церковной цензуры больше нет и не будет; к этому надо привыкнуть". Однако на последней странице книги указано: "Цензор иеромонах Герман (Ананьев)". К чему бы такое противоречие?...
К тому, что один и тот же термин цензура сто лет назад и сегодня применяется к совершенно различным явлениям: ограничению свободы прессы и контролю качества публикаций. Это ясно из контекста вопроса на стр. 85. (Кому мешает проф. Осипов?) Современная церковная цензура - добровольная; кому она не нравится, тот публикует свои труды в бесцензурных издательствах или самостоятельно.
В условиях современной России - совершенно свободной страны, во всяком случае по сравнению с заморской колыбелью свободы и прав человека - начисто отсутствуют какие-либо препятствия к публикации любой ереси, вздора и лжи под видом "православной литературы". Привожу в свидетели Его Святейшество ("Подлинный старец бережно относится к каждому человеку"):
"В наши дни вседозволенности издано много брошюр типа «Чинопоследование исповеди», «Таинство Покаяния» и тому подобных. Многие изданы без нашего благословения, хотя на первой странице и напечатано: «По благословению Святейшего Патриарха Алексия»"
На сайте Издательского Совета Русской Православной Церкви уже опубликован список изданий, не рекомендованных к распространению через систему церковной (епархиальной, приходской, монастырской) книжной сети. Этот список пока невелик, но уже сейчас он позволяет составить понятие о том, что именно относится к самым зловредным плевелам церковной литературы.
Наличие цензуры в "Даниловском Благовестнике" и участие цензора в работе издательства - успешная попытка вернуть доверие читателей к публикуемой литературе, повысить ее качество. Разница между подцензурными и бесцензурными церковными изданиями ровно та же, что между научными журналами, где статьи публикуют на основе отзыва рецензента и где печатают всё подряд: только заплати. Негодование неких из "ученой братии" по поводу журналов первого типа вполне объяснимо, хотя и неоправданно.