Письмо №2

Любезный племянник,

с глубоким огорчением я узнал, что твой клиент стал христианином.  Не рассчитывай избежать положенного наказания; надеюсь, что ты, здраво рассуждая, и не желаешь этого. Покамест, однако, будем искать правильный образ действий. Для отчаяния нет причин: сотни таких взрослых неофитов, перешедших ненадолго в лагерь Противника, были возвращены назад и остаются с нами[1]. Что бы ни было у твоего клиента на душе и в теле, пока еще всё складывается в нашу пользу.

В числе наших главных союзников в данный момент – сама Церковь. Пойми меня правильно: речь не о той Церкви, что укоренена в вечности, распространившись во времени и пространстве, грозная, словно войско под знаменами; признаюсь, такое зрелище пугает самых дерзких наших агентов. Но, к нашему счастью, эти людишки его не видят[2].

Всё, что видит твой клиент, – это недостроенное псевдо-готическое сооружение на новом участке. Зайдя внутрь, он встретит местного бакалейщика с приторным выражением на лице: тот поспешит вручить ему новенькую книжицу с текстом богослужения, никому не понятным, и другую потрепанную книжицу с перепутанными духовными песнопениями, набранными мелким шрифтом и по большей части никуда не годными. Когда же он усядется на скамью и осмотрится кругом, он увидит своих соседей – именно тех, которых он до сего времени сторонился.

Вот соседи-то тебе как раз и пригодятся. Направь его мысль сновать туда-сюда, между словами о Теле Христовом и прихожанами вокруг него. При этом не играет роли, кто на самом деле его окружает; пусть даже кое-кто из них отличился в боях на стороне Противника – совершенно неважно. Благодаря нашему Низменному Отцу, твой клиент глуп. И когда он обнаружит, что у одного нет слуха, у другого скрипят башмаки, у третьего двойной подбородок, а четвертая одета не по моде, их вера неизбежно покажется ему смехотворной.

Представление о христианах у твоего клиента, которое он называет «духовным», на данный момент по существу художественное. Он грезит о тогах, сандалиях, панцирях и голых икрах; и обычная одежда прихожан оказывается для него вполне реальным, хоть и неосознанным, камнем преткновения. Не позволяй ему осознать это; не позволяй задаться вопросом, какую одежду он ожидал бы на них увидеть. Покамест напускай туману погуще – а там, в аду, всё ему прояснишь, до последней черты[3]. Впереди у тебя вечность: развлечешься вволю.

Итак, трудись изо всех сил, готовь ему разочарование или кризис: клиент непременно испытает их на первых порах своего церковного пути. Противник допускает такое в любом начинании. Так бывает, когда мальчик, с детства зачарованный «Рассказами из Одиссеи», усаживается учить греческий. Так бывает, когда влюбленные заключают брак и берутся строить семью. Какую стезю ни возьми, так всегда бывает на рубеже между мечтой и делом[4].

Противник идет здесь на риск из-за дикой прихоти превратить всех этих мерзких людишек в Своих так называемых «свободных» друзей и соратников – «детей», как Он их именует[5], беспрестанно унижая всех нас, бесплотных духов, Своими противоестественными связями с двуногими скотами. Предоставляя им свободу, Он не внушает им склонностей и привычек, которые влекли бы их к поставленным целям: пускай, дескать, идут своими ногами[6].

И вот здесь-то открывается нам возможность успеха. Но запомни, здесь и опасность. Тот, кто преодолел этот бесплодный участок в начале пути, гораздо меньше зависит от своих чувств[7], а вместе с чувствами – и от нашего влияния.

Все сказанное предполагает, что у клиента нет никаких разумных причин для разочарования в прихожанах. Если же такие причины найдутся, если известно, что дама в нелепой шляпе – завзятая картежница, а господин в скрипучих ботинках – скряга и вымогатель, то, конечно, твоя задача сильно облегчается. Остается всего лишь изолировать его от такого вопроса: «Если я сам, каков я есть, называю себя в некотором смысле христианином, то почему другие недостатки окружающих делают их лицемерами и суеверами?»[8]

Удастся ли скрыть столь очевидную мысль даже от ничтожного человеческого рассудка? – Удастся, не волнуйся! Он и близко к ней не подойдет, если ты будешь с ним правильно обращаться. С Противником он без году неделя: откуда у него взяться смирению?[9]  Что бы он ни говорил про свои грехи, хоть стоя на коленях, всё это пустая трескотня. В глубине души он до сих пор убежден, что Противник задолжал ему крупную сумму за согласие стать христианином, и что ходить в церковь с этими «самодовольными мещанами» – знак его великого смирения и снисхождения. Твоя задача – чтобы он оставался с таким убеждением как можно дольше.

С наилучшими чувствами, – твой дядя

В начало страницы

На заглавную страницу