Письмо №6
Любезный племянник,
очень рад, что по возрасту и роду занятий твой клиент может как попасть, так и не попасть под призыв на военную службу. Надо как можно крепче держать его в неизвестности, чтоб страх и надежда сталкивались у него друг с другом в сумбурных картинах будущего. Тревожное ожидание, зловещая неопределенность, – нет лучшей защиты клиента от Противника[1]. Он добивается внимания людей к тому, что они делают; мы – к тому, что с ними может случиться.
Твой клиент, разумеется, должен был усвоить идею о терпении и смирении перед волей Противника. Иными словами, Противник требует от него терпеливо переносить текущие скорби: наличную тревогу, нынешний страх. Именно об этом ему указано молиться, «Да будет воля Твоя», чтобы неся такой крест[2], получить хлеб насущный.
Ты же добивайся, чтобы крест для клиента был не в его нынешнем страхе, а только в тех предметах, которые его пугают. Пускай он видит в них свои кресты; пускай забудет, что они друг с другом несовместимы и не могут приключиться с ним все вместе, и пускай заранее гонится за смирением и терпением перед всеми сразу. Ведь настоящего смирения перед десятком всевозможных мыслимых ударов судьбы одновременно ему не достичь, и Противник тут не особенно помогает. Смириться же со своим живым, реальным страданием, даже если это только страх, клиенту гораздо проще – тем более при Его прямой поддержке[3].
Здесь действует важный духовный закон. Я уже писал тебе, что молитва слабеет, если переключить внимание клиента с Самого Противника на свои помыслы о Нем. В то же время, наоборот, страх у клиента теряет силу, когда вместо предмета боязни он обратит внимание на сам страх как на собственный помысел, который ему приходится терпеть. И если при этом свой страх он воспримет как данный ему крест, то с неизбежностью увидит в нем только помысел.
Тем самым, можно вывести общее правило: при любом благоприятном движении души клиента надо направить его внимание наружу, на внешний объект[4]; а если что-то идет на пользу Противнику – тогда внутрь, к себе самому[5]. Пускай нанесенная ему обида или вид женской фигуры так увлекают его внимание, чтобы у него не мелькнула мысль: «Я впадаю в гнев или в похоть». И напротив, пускай он так усердно размышляет: «У меня развивается чувство благоговения или милосердия», – чтобы удерживать внимание на себе и закрыться от Противника или от ближних.
Что же касается общих взглядов клиента на войну, то не полагайся излишне на ненависть, которую с таким смаком выплескивают в христианской и антихристианской прессе. Конечно, в смятении он может поддаться мстительным чувствам по отношению к германским главарям, и это само по себе неплохо. Но, как правило, это всего лишь театральная, надуманная ненависть против вымышленных фигур. Он незнаком с ними в жизни; это манекены, которых он создает по газетным статьям. И результат такой притворной ненависти бывает самый плачевный, причем из всех народов англичане в этом отношении – самые отвратительные тряпки. Они в голос вопят, что врагу мало пытки, а затем несут чай и сигареты первому же раненому немецкому летчику, который забредет к ним на двор[6].
Что ты с ним ни делай, у клиента в душе есть что-то доброе и что-то злое[7]. И лучше всего направлять злое на ближних, с которыми он постоянно общается, а доброе выталкивать на далекую периферию, на тех, кого он знать не знает[8]. Так злое становится вполне действительным, а доброе – в основном мнимым. Толку нет возбуждать в нем ненависть к немцам, если дома, на работе и на улице у него между тем укрепляется катастрофический навык любви к ближнему.
Представь себе душу клиента как несколько концентрических кругов: в центре воля, затем рассудок, а еще дальше воображение. Никак не удастся освободить все круги сразу от следов Противника; но трудись без устали, толкай всё доброе наружу, до круга воображения, а все полезные качества – внутрь, в круг воли[9]. Ведь добро убийственно для нас лишь тогда, когда оно достигает воли и укрепляется в ней как навык. – Речь, конечно, не о том мутном вихре своенравия и упрямства, что клиент принимает за волю, а о подлинном центре, который у Противника именуется сердцем[10].
Какие бы добродетели ни рисовались в воображении, ни одобрялись рассудком, и даже в чем-то ни вызывали восхищения и любви, они никому не помешают попасть в приют к Низменному[11] – и тем большее удовольствие, по правде говоря, они там доставят.
С наилучшими чувствами, – твой дядя
[1] «Боязливость есть уклонение от веры, в ожидании нечаянных бед… Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки; а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится». – прп. Иоанн Лествичник. Слово 14.
[2] «Страдание, которого нельзя избежать, которое нельзя преодолеть силой своего разума или воли, называется крестом. …Не в каждом страдании открывается нам смысл бытия, но только в том, которое онтологически, существенно присуще нам в данный момент и от которого мы не можем освободиться». – Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл.
[3] «Почему же мы боимся и остерегаемся того, чего нет? А если боимся впустую, то, конечно, самый страх есть зло, ибо он напрасно гонит нас и терзает наше сердце, – зло тем большее, что бояться нечего, а мы всё-таки боимся». – блж. Августин Иппонийский. Исповедь. Книга VII.
[4] «Надлежит нам всегда осуждать и укорять себя, чтобы вольным самоосуждением загладить невольные грехи». – прп. Иоанн Лествичник. Слово 25.
[5] «Когда случится тебе сделать что-нибудь доброе, ты должен знать, что это дар Божий. Все доброе есть Божие. Итак, никогда не прельщайся поверить помыслу, который хвалит тебя за доброе дело». – Прп. Варсонофий Великий.
[6] «Наша колонна пленных проходила через русскую деревню. Из домов выбежали женщины; они что-то кричали, и мы сжались, ожидая, что в нас полетят камни. А они подбегают к нам и дают нам хлеб». – Из воспоминаний немецкого солдата.
[7] «Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». – Рим.7:18-19.
[8] «…Иные толкуют о возвышенных молитвенных состояниях, не упуская возможности огрызнуться по любому малейшему поводу; другие мечтают об обращении целых городов и штатов, не в силах ужиться даже со своими ближними». – Иеромонах Серафим (Роуз). В поисках Православия.
[9] «В сердце есть какая-то беспредельная глубина… есть там простор для дел правды и неправды; есть там смерть, есть там и жизнь». – Прп. Макарий Египетский, Духовные беседы.
[10] «Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что в нем источники жизни». - Прит.4:23.
[11] «…Он возводит к небу руки, глаза и ум, воображает в уме своем Божественные откровения, небесные блага... – собирает в воображении своем все, что слышал... Это признак прелести. Такой человек не может не подвергнуться умоисступлению и сумасшествию». – прп. Симеон Новый Богослов.
| В начало страницы | На заглавную страницу |