Больной, который сознательно отказывается от лечения, тяжко согрешает этим как самоубийца. Но ложиться ли на душу этот грех, если он это делает от недостатка средств?
Вопрос этот приобрел в последнее время немалую актуальность из-за невиданного распространения и усложнения медицинских технологий. Если никто в здравом уме не станет уклоняться от вакцинации против оспы, малярии, столбняка и других опасных инфекций (или не допускать к прививкам своих детей!), то что сказать про сложнейшее и дорогостоящее медицинское оборудование, которое способно поддерживать пожилого человека на грани жизни и смерти, когда нет шансов на выздоровление?...
Данному непростому вопросу полностью посвящен раздел ХII.8 «Основ Социальной Концепции РПЦ», где, в числе прочего, отмечено:
«Ранее критерием наступления смерти считалась необратимая остановка дыхания и кровообращения. Однако благодаря совершенствованию реанимационных технологий эти жизненно важные функции могут искусственно поддерживаться в течение длительного времени. Акт смерти превращается таким образом в процесс умирания, зависимый от решения врача, что налагает на современную медицину качественно новую ответственность… Продление жизни искусственными средствами, при котором фактически действуют лишь отдельные органы, не может рассматриваться как обязательная и во всех случаях желательная задача медицины».
Итак, «сознательный отказ от лечения» следует понимать как противодействие общепринятым и проверенным лечебным средствам, как сопротивление здравому смыслу и медицинской практике. При этом надо учитывать возраст и общее состояние больного.